Мост в обе стороны

В конце минувшего года состоялся запуск первого в Центрально-Азиатском регионе венчурного MOST Ventures Fund I объемом $10 млн. Фонд нацелен на стартапы, базирующиеся в Казахстане и Центральной Азии, а также на те, в команде которых есть хотя бы один основатель – выходец из этого региона, но работающий на международном рынке. На поддержку могут рассчитывать и перспективные старт­апы из стран СНГ, Центральной и Восточной Европы, Юго-Восточной Азии. В планах – проведение серии программ акселерации для проектов ранней стадии с последующим финансированием, инвестирование в технологические компании стадий Seed и Series A. Основатели фонда надеются, что это событие придаст импульс развитию казахстанского рынка венчурного инвестирования, который пока не может похвастать богатой историей и солидным объемом.

На усиление позиций MOST Ventures Fund I как ведущего игрока локального венчурного рынка призвано сыграть привлечение в статусе партнеров «тяжелой артиллерии» – экспертов с богатой практикой работы на этом рынке. За плечами управляющего партнера Арсалана Альфреда Ни 13-летний опыт работы в сфере венчурного финансирования и IPO, 26-летний – в области корпоративного финансирования. Партнерами фонда являются Талгат Исмаил, венчурный ангел-инвестор, в активе которого более 20 сделок в Казахстане и за рубежом; Бахт Ниязов, венчурный инвестор, основатель, руководитель и председатель совета директоров фонда Falconry Capital. Финансовый директор Ильяс Мурзагалиев много лет посвятивл анализу и планированию инвестиций.

«Мы знаем, что в Центральной Азии есть хорошие стартапы с высоким потенциалом. До сих пор у нас не было возможности инвестировать, но теперь она появится. На нашей стороне опыт, умение работать с технологическими командами и знание рынка, а это серьезные козыри», – говорит управляющий партнер фонда 34-летний Алим Хамитов.

Знания казахстанского стартап-сообщества и опыта работы с ним команде нового венчурного фонда действительно не занимать. С площадкой MOST так или иначе связаны истории успеха многих оте­чественных лидеров в технологическом секторе, стартапов, успешно продвигающих свои решения на местном рынке и за его пределами.

Командный дух

В 2011 году MOST создавался усилиями энтузиастов как клуб молодых предпринимателей, сообщество людей, желающих начать собственное дело, обмениваться опытом, получать новые знания и поддержку коллег по цеху. Рынок же только узнавал, что такое IT-предпринимательство, стартапы и зачем они создаются.

Главным событием в жизни клуба в ту пору была ежегодная Глобальная неделя предпринимательства. На недавней презентации венчурного фонда один из основателей MOST, ныне заместитель председателя правления холдинга «Зерде» Павел Коктышев вспоминал, как на одной из первых Глобальных недель основатель Chocofamily Рамиль Мухоряпов (сегодня – №45 рейтинга самых влиятельных бизнесменов Forbes Kazakhstan) лично раздавал присутствующим флаеры с рекламой Chocolife. «Многие из гостей этих мероприятий говорили, что самая сильная сторона нашего сообщества – сплоченность, готовность поддержать друг друга. Команда MOST делала огромную работу по созданию стартап-экосистемы», – отметил Коктышев.

ФОТО: Андрей Лунин

Алим Хамитов присоединился к команде в 2015-м. К тому времени за плечами у него была учеба в алматинском Политехе, работа программистом, получение бизнес-образования в Kelley School of Business (Индиана, США), запуск старт­апа в Америке, а по возвращении на родину в 2009 году – почти десятилетний стаж преподавательской деятельности как в программировании, так и в сфере предпринимательства. «Параллельно я запустил собственный бизнес в образовании, открыл школу программирования, затем робототехники, проводил обучение через модель разработки игр. Рад, что помог определиться с профессией своим ученикам, многих из которых встречаю», – говорит Хамитов. В 2012–2014 годах он в качестве учредителя запускал стартапы в сферах интернета вещей, телемедицины, умного города. Развивая один из проектов, выиграл грант и на три месяца поехал в США для участия в программе акселерации в Кремниевой долине.

«Мы с Павлом (Коктышевым. – Прим. ред.) часто обсуждали, почему в Казахстане нет таких программ для стартапов, и решили восполнить пробел. Поэтому в 2015 году был проведен ребрендинг площадки и MOST стал бизнес-инкубатором. В те годы мы сосредоточились на трех вещах: структурных программах инкубации, образовании и консалтинге. Мы пытались закрыть экосистему под ключ, искали инвестиции для стартапов. Потенциальные инвесторы зачастую были готовы поддерживать проекты, но не представляли, как правильно их отбирать, вкладывать деньги, оформлять документы. Сделки были, но мелкие и непубличные. Мы работали с людьми, которые не стремились заявить о себе. И даже если речь шла о сделках на небольшие суммы в 10–20 млн тенге, никто не хотел лишних разговоров», – рассказывает Хамитов.

С 2015 года на базе MOST регулярно проходили программы инкубации, в 2017 году при поддержке бизнес-инкубатора была создана Ассоциация бизнес-ангелов Казахстана, на мероприятия приезжали профессионалы с большим практическим опытом, рассказывали, что такое венчур и ангельские инвестиции. При поддержке американского венчурного фонда Techstars организовывались стартап-уикенды – короткие интенсивные программы для молодых команд. Последний стартап-уикенд для Казахстана прошел в формате онлайн в ноябре, а для Кыргызстана – в декабре 2020 года. За 2015–2019 годы бизнес-инкубатор провел 11 программ акселерации, пять корпоративных программ, 90 стартапов получили инвестирование на общую сумму более $4 млн, а в мероприятиях MOST приняли участие свыше 7000 предпринимателей.

Новый взгляд

Молодой бизнесмен, ныне управляющий партнер MOST Ventures Fund I, уроженец Усть-Каменогорска Мират Ахметсадыков приходил на все мероприятия бизнес-инкубатора и прошел отбор на участие в первом потоке программы наставничества – в статусе наставника. «Меня интересовало, как предприниматели передают знания коллегам. На тот момент, в 2015 году, уровень теоретической подготовки предпринимателей в Казахстане оставлял желать лучшего: вузы не готовили специалистов соответствующего профиля, бизнес строился хаотично, на удаче, возможности, связях. Для себя я решил, что строить бизнес на интуиции, без четких стратегических подходов, видения рынка мне неинтересно, и решил сосредоточиться на инвестиционной деятельности внутри своих компаний», – вспоминает 33-летний Ахметсадыков.

В его активе опыт покупки у арабской инвестиционной компании завода по производству химической продукции, привлечение сингапурских инвестиций в казахстанские промышленные проекты, работа в собственной компании, деятельность которой была связана со строительством. В конце 2018 года бизнес Ахметсадыкова в буквальном смысле сгорел: пожар на заполненном товарами складе уничтожил 90% компании. Товар и помещения не были застрахованы, так что искать виноватых предприниматель не стал. Не хотелось и восстанавливать практически с нуля бизнес, в который на протяжении восьми лет вкладывал деньги и силы. «Год ушел на то, чтобы закрыть все «хвосты». 6 января 2020 года у меня родилась дочь, и в тот же день я пришел к Алиму с предложением делать совместную историю дальнейшего развития проекта MOST. Я понимал, что вокруг бизнес-инкубатора можно строить всю экосистему, включая инвестиции и образование. Идея, что называется, витала в воздухе, нам осталось только воплотить ее совместно», – говорит собеседник.

В таких вещах людей объединяет миссия, уверен Хамитов: «Мы знали друг друга с 2016 года, легко находили общий язык, смотрели в одном направлении, хотя каждый занимался своим бизнесом. В 2019 году инкубатор работал, как машина, я понимал, что пришло время выходить на новую ступень. Мират озвучил то, что я в глубине души понимал и сам. Когда ты ставишь перед собой высокие цели, рядом должны быть правильные люди».

По словам партнеров, 2020 год открыл новые возможности. Они приняли решение, что MOST будет развиваться как бизнес-акселератор и трансформироваться в холдинговую структуру, в состав которой войдут венчурный фонд, инвестирующий в готовые к масштабированию проекты, бизнес-инкубатор, IT-хаб, образовательные курсы и институт наставничества, представленный Центральноазиатским клубом бизнес-ангелов и международной программой наставничества Youth Business International. В активе команды проекта на тот момент были практически все составляющие, необходимые для формирования стартап-экосистемы: методики по образованию и наставничеству, воронка стартапов, умение работать с командами и сводить их с потенциальными инвесторами. Предстояло решить проблему недофинансирования; с этой целью и создавался венчурный фонд.

Венчур по-казахски

Как считает Хамитов, объем казахстанского рынка венчурного инвестирования по состоянию на 2020 год оценивался примерно в $50–60 млн. Цифра не очень большая и отчасти условная: во-первых, в расчет не берется финансирование, которое выделяет государство, а во-вторых, одна из проблем рынка заключается в отсутствии достоверной, собираемой на регулярной основе статистической информации, поэтому о точной оценке говорить трудно. По мнению собеседника, после того как в 2018-м были приняты поправки к закону о венчурном финансировании, наметился прогресс, поскольку появилось четкое определение таких понятий, как венчурный фонд или, например, стартап. Рынок растет, но регуляторика остается слабым звеном.

«В законе пока отсутствуют самые актуальные инструменты по инвестированию, такие как опционный договор, конвертируемый заем. Нет четко прописанных регулятивных правил – это касается и рисков, и структурирования сделок. В качестве альтернативы существует МФЦА, который помогает компаниям привлекать международных партнеров и где мы сами регистрируем фонд, где регистрируются наши технологические компании. Если какие-то инструменты не работают в рамках национального законодательства и зарубежный инвестор сто раз подумает, прежде чем зайти в наши проекты, то в МФЦА работает английское право, международные инструменты, хотя пока все находится на начальной стадии», – говорит Хамитов. В МФЦА действует регулирование краудфандинговых платформ, позволяющее инвестировать в доли в стартапах. Совместно с израильским партнером Venture Rocket планируется развивать экосистему венчурных инвестиций для небольших чеков, что, как ожидается, откроет возможности участия в венчурном бизнесе для большего количества бизнес-ангелов, готовых заходить в проекты на ранней стадии.

ФОТО: Андрей Лунин

В последнее время появляются отдельные примеры сделок на небольшие чеки, до $200–300 тыс., но это классические бизнес-ангельские истории. На то, чтобы таких историй становилось больше, нацелена работа Центральноазиатского клуба бизнес-ангелов – регионального сообщества бизнес-ангелов и венчурных инвесторов. Инициаторы создания клуба намерены учить казахстанцев венчурному инвестированию. В мае прошлого года поступило 500 заявок от желающих пройти обучение в школе инвестора. Конечно, свою роль сыграла реакция на фильм Юрия Дудя о Кремниевой долине, элементы хайпа вокруг новостей об акциях разных компаний, но о том, что такое количество людей захочет учиться венчурному инвестированию, организаторы и подумать не могли.

«Мы сами, по сути, только заходим в венчур, и нашему рынку еще предстоит понять разницу между традиционными и венчурными инвестициями. Для себя я бы определил инвестиции как блюдо, а венчур – как приправу к нему, авантюризм и риск. В венчур приходят люди, у которых есть аппетит к риску, компенсирующемуся возможностями большого роста, готовность вкладывать маленькие суммы в большое количество проектов и ждать, что кто-то из них быстро вырастет и принесет прибыль», – комментирует Ахметсадыков.

Пока казахстанские инвесторы учатся основам рискового венчура, на местный рынок все активнее заходят зарубежные фонды, которые понимают, что тот из них, кто первым окажется в нужное время в нужном месте, имеет все шансы поймать компанию-«единорога» или «газель» родом из Центральной Азии. Так что, с одной стороны, наш регион есть на карте мирового венчурного рынка, чему в немалой степени способствуют истории Kaspi.kz и других технологичных компаний. С другой – хотя у зарубежных игроков есть опыт инвестирования и масштабирования стартапов, им сложно понять местный менталитет. В этом случае MOST и аналогичные структуры могут выступить в роли консультантов, которые помогут иностранным инвесторам понять, шарлатан перед ними или автор перспективного проекта, которому не хватает финансирования и понимания зарубежного рынка. И здесь козырь на стороне местного игрока: имея широкую воронку стартапов, MOST прямо или косвенно знаком со всеми игроками рынка, знает все нюансы и подводные камни.

«Наш рынок неразвит, и стандартные инструменты, с помощью которых зарубежные игроки могли бы отобрать лучшие команды, не работают. Поскольку до сих пор мы сами не были готовы инвестировать даже в заведомо успешные проекты, иностранные инвесторы настороженно относились к вложениям в местные команды. Теперь же MOST выступает в роли лакмусовой бумажки: если мы сами готовы вложиться в компанию, значит, на нее точно стоит обратить внимание. В нашей истории были проекты, в которые мы очень хотели бы инвестировать, но не имели такой возможности», – объясняет Хамитов. Основатель одного из таких проектов, Robo Wunderkind, Рустем Акишбеков в свое время не нашел деньги в Казахстане, а позже привлек $500 тыс. от австрийских инвесторов и стал венчурным партнером австрийского фонда, рассматривающего возможность инвестирования в том числе в казахстанские стартапы.

Еще одна специфическая особенность отечественного рынка стартапов связана с его недокапитализацией. Каждый условный доллар, в который здесь оценивают стартап, в США или Западной Европе будет равен трем. Для потенциальных инвесторов это означает хорошую возможность дешево зайти в перспективный проект и удачно выйти из него.

ФОТО: Андрей Лунин

«Единороги» и «верблюды»

Как отмечают собеседники, достаточно большой в количественном отношении рынок стартапов – такое же необходимое для развития венчурного рынка условие, как наличие критической массы инвесторов, готовых вкладывать деньги. Количество рано или поздно перейдет в качество. Уже сегодня растет число проектов, авторы которых не просто пытаются перенести успешный зарубежный пример на казахстанскую почву, но и создать новые продукты и решения в таких областях, как ИИ, e-commerce, логистика. Одна из тенденций последних лет: предприниматели, запускавшие свои первые проекты в начале 2000-х, уже работают над вторым или третьим по счету проектом, а каждый новый стартап – это новый опыт, новые навыки и новые горизонты.

ФОТО: Андрей Лунин

Большинство проектов пока все же сфокусированы на внутреннем рынке, но все чаще появляются истории, когда основатели стартапа изначально ориентируются на более широкую географию присутствия, чем Казахстан. Именно поэтому венчурный фонд MOST ориентирован на команды из Центральной Азии, даже если сегодня они территориально находятся в других странах. «Если основатель стартапа – выходец из Центральной Азии, проект может рассчитывать на финансирование в рамках нашего фонда, и не важно, где зарегистрирована команда. Сегодня границы стираются, яркий пример – Кыргызстан, где находятся большие команды разработки, делающие глобальный бизнес.

К слову, в прошлом году MOST совместно с проектом из Кыргызстана Makers Bootcamp запустил в Кыргызстане инкубатор Camel Startup. В названии – отсыл к новому тренду на развитие camel-стартапов, которые в отличие от «единорогов» нацелены на долгий, «верблюжий», подход, достижение больших высот с небольшой суммой инвестиций. «На стартап-уикенд в Кыр­гызстане мы получили заявки от 360 команд, среди которых много потенциально интересных. Мы понимаем, что там предстоит большая работа, но уверены, что правильно поступили, зайдя на этот рынок. Надеюсь, что с открытием границ сможем встречаться с коллегами чаще», – говорят Хамитов и Ахметсадыков.

Что касается финансовой стороны вопроса, то инвестиционная стратегия MOST Ventures Fund I предполагает два формата. Первый нацелен на компании, уже имеющие опыт работы и MVP; им не нужен акселератор, но требуются инвестиции. Второй формат предполагает привлечение стартапов, находящихся на ранней стадии, и прохождение ими программы подготовки на базе Investment Readiness Accelerator. «Это не означает, что мы готовы вкладываться во все молодые команды; будем наблюдать за проектами в течение трех-шести месяцев, анализировать результаты их работы», – поясняет Хамитов. 41% средств, или примерно $3,5 млн, будет направлено на финансирование семи стартапов на стадиях Round A, late seed, чек составит до $700 тыс. 40%, или $3,4 млн, получат 18 стартапов на стадии seed (из них восемь смогут рассчитывать на инвестиции в размере $200–400 тыс., а 10 – на сумму $50–150 тыс.). На восемь потоков программы акселерации IRA предполагается за два года направить $560 тыс., в перспективе фонд рассчитывает получить доли в 120 стартапах.

«Для нас пока не принципиальна сфера, в которой намерены работать старт­апы, претендующие на инвестиции фонда, хотя несколько областей с большим фокусом мы все же выделили. Мы будем обращать внимание в первую очередь на компании, которые находятся на более зрелой стадии, имеют определенный трекшн, а также на те, что пройдут через наш акселератор. Некоторые из этих компаний не выживут, это естественно для стартапов. Но некоторые вырастут, и то, что мы были вместе с этими командами с самого начала, пойдет в плюс и им, и нам», – уверены собеседники. 

Источник: Интервью Forbes.kz от 21 февраля 2021 года